У голливудского актёра Эндрю Байрона нет русских корней. Он вообще родом из Англии. Но его запросто можно принять за нашего: прекрасная речь без акцента и роли почти исключительно плохих русских – бандитов, мафиози и киллеров. Устав от стереотипов, Эндрю создал собственный спектакль – «Хороший русский».

– Эндрю, вас можно поздравить с вашим собственным шоу, где вы одновременно и автор, и исполнитель?

– Я там и автор, и единственный актёр в этом шоу. Играю пятнадцать ролей – пятнадцать героев. Шоу продолжается 75 минут, и идёт постоянная смена ролей. Это очень интересное упражнение для актёра. Но главное, что спектакль называется «Хороший русский». Я устал быть «плохим».

– Как получилось, что вы вообще стали «плохим русским»?

– Ой, это старая история. Мой отец был переводчиком, потом преподавателем в школе. И я мог изучать русский язык. Вначале это был кошмар, просто ад. Это очень сложный язык с многочисленными правилами, ужасной грамматикой. Но как-то наступил момент, когда я вдруг понял, что этот язык не мёртвый. К нам в школу приехала одна русская женщина, и я стал общаться по-русски. Я влюбился в этот язык и решил им овладеть.

Дальше я изучал русский в университете. После университета, как молодой актёр, я хотел получить любую роль. Тогда я и нашёл свою нишу – играть русских людей. Но ситуация такая, что в фильмах обычно показывают русских как негодяев: это быдло, убийцы, телохранители, мафиози... Этих людей я чаще всего и играл. Очень часто меня «убивали», я «умирал» многими разными способами. И наконец я подумал: боже мой, все русские, которых я знаю, они же хорошие люди, добрые, щедрые! И таких людей не показывают на наших экранах. Пора решать этот вопрос. И я написал эту пьесу.

– Герой вашей пьесы – Иннокентий из Сибири. А вы сами бывали в Сибири?

– Мой герой Иннокентий всю жизнь прожил в Сибири, и вдруг, когда умирают его родители, он решает ехать в Англию, где хочет стать актёром. Мой опыт знакомства с Сибирью состоялся тогда, когда я возвращался из Китая в Англию на поезде по Транссибирской магистрали. Это был чудесный момент. Поезд ехал медленно-медленно, мы с другом пели песни под гитару, ели колбасу, огурцы. Я видел самые глухие сибирские деревни, совершенно изолированные.

Вообще я был в бывшем Советском Союзе, наверное, раз десять. Конечно, Москва, Петербург – потрясающие города. Украина, Армения, Грузия, Литва – прекрасны. Самые любимые воспоминания – это утренняя пробежка в Киеве, купание ранним утром в Одессе, подъём на Останкинскую башню в Москве... Да, у меня много-много красивых воспоминаний.

– Кстати, о красивом: как вам русские женщины?

– Забавный вопрос, потому что я должен признаться, что я потерял девственность с русской женщиной. И она стала моей подругой. Ну да, я очень люблю русских женщин. У вообще меня много русскоязычных знакомых, особенно в Англии. Я живу в Лос-Анджелесе, но здесь я только три года. В Лондоне русскоязычное население очень большое, и я часто с ним встречался, представлял свою пьесу – чуть-чуть другой вариант этой пьесы в Англии. Люди приходили, и им нравилось, как я показывал хорошего русского человека.

– А правда ли что вам когда-то давно пришлось соврать на кастинге о своём происхождении, чтобы вас вообще взяли на роль русского?

– Это правда, так как на самом деле моя мать – бельгийка. Но я знал русский язык и очень хотел роль! Любой кастинг-директор отлично знает, что все актёры лгут. Очень часто. Если спросить: «Вы умеете водить мотоцикл?», актёр обязательно ответит «да». «Умеете играть на пианино?» «Да, конечно да!». Актёр считает, что если он получит эту роль, тогда и выучится всему этому. Так что они довольно часто лгут.

А когда ищут русскоговорящих актёров, то требуются те, у кого этот язык родной. Так что мне пришлось сказать, что мать украинка. Это был факт, который никто не мог проверить. Это и определило мои дальнейшие роли плохих парней с именами вроде Антон, Илья, Дмитрий и так далее.

– Есть такой стереотип, что девушки любят плохих парней. Пишут ли вам толпы поклонниц?

– Пока нет! Но часто пишут фанаты телесериала «Доктор Кто», потому что этот сериал культовый, у него огромная аудитория. В «Докторе Кто» я генерал Илья, он военачальник, и в тех эпизодах американцы, китайцы и русские собираются и борются с инопланетянами. Довольно забавная история. Конечно, как очень часто бывает, меня убивают эти самые инопланетяне в конце концов.

Мой любимый момент, когда обо мне написали, был тогда, когда я сыграл в телесериале «Убивая Еву». И в тот момент один русский писатель, живущий в Англии, написал в Твиттере, что слава Богу, наконец-то на английских экранах появится настоящий русский парень, который умеет говорить по-русски. И наш общий друг Саша ответил: нет, тот парень, которого вы считаете русским, на самом деле англичанин! Я этим очень горжусь, что меня приняли за «настоящего».

– А в фильме «Чудо-женщина» (Wonder Woman) вы тоже русский?

– А вот в этом фильме я играл роль немца. Я умею говорить по-немецки и по- французски. И примерно так же, как русские в кино чаще всего злодеи, немцы чаще всего нацисты. Это опять же стереотип, который сочиняют в Голливуде. В Голливуде делают много стереотипных вещей.

– Почему, когда в голливудских фильмах пытаются показать русских, изображают их со странными именами, с корявой речью? Неужели нельзя взять консультанта?

– Создатели фильмов всегда экономят на всём, где могут. Если они могут не нанимать консультанта, они этого не делают. Лично моего героя зовут Иннокентий, потому что, когда я искал ему имя – Сергей, Дмитрий, Евгений – я вдруг вспомнил про великого актёра Иннокентия Смоктуновского. И подумал: это же то имя, которое подходит моему герою. У Иннокентия есть невинная сторона (innocent), а то, что он Афанасьевич – это дань уважения моему любимому русскому писателю Михаилу Афанасьевичу Булгакову. Любимая его книга у меня «Белая гвардия», а также «Мастер и Маргарита».

– Подходящий ли сейчас момент вообще поднимать тему наших людей в связи с известными событиями в Украине?

– Как раз я считаю, что нынешний момент – это именно тот момент, когда нужно поднимать такую тему. Именно сейчас больше всего. Потому что русских всё больше и больше демонизируют. И пока писатели-сценаристы ищут прообразы плохих людей, чтобы они были противниками героев, они будут выбрать русских.

– Я вижу, что у вас совсем нет этой актёрской «звёздности», пафосности. Вы сами по себе такой простой человек?

– Я считаю себя невысокомерным. А как иначе? Чтобы быть хорошим актёром, надо чтобы ноги были «на земле», если можно так сказать. Надо понимать своё место, кто вы и какие вы маленькие на этом свете. Гордые и заносчивые не смогут хорошо играть.

– Ну и, конечно, вам уже миллион раз задавали этот вопрос: как попасть в Голливуд?

– В данный момент попасть сложно. Бастовали много, и сейчас ещё не все вопросы решены. В Голливуде стало сложнее, многие студии переезжают в Джорджию, в Нью-Мексико, в другие штаты. Я решил показать свою пьесу, потому что для того, чтобы люди знали, кто вы и что вы умеете делать, надо что-то демонстрировать. Если прослушиваний нет, тогда приходится играть на сцене, как я. Делать что-то своё.

– А стоит ли начинающим актёрам участвовать в неоплачиваемых проектах, в студенческих фильмах, которые никто никогда не увидит?

– Обязательно. Даже кинозвёзды иногда играют в неоплачиваемых фильмах, потому что так можно улучшить свои навыки как артиста. Если вы свободны, лучше играть в любом фильме, даже если оплаты нет. Для опыта лучше это делать, чем не делать.

– Сейчас в кино приходит искусственный интеллект. Как по-вашему, что будет из-за этого с киноиндустрией?

– Дело в том, что искусственный интеллект учится делать всё больше и больше. Пока ещё он может не так много, но он совершенствуется каждый день. Его используют, чтобы писать сценарии, и для сценаристов это плохо. Также студии начали «сканировать» облик актёров, и потом они могут показывать цифровой двойник актёра на экране в любых обстоятельствах. После этого актёр больше не будет работать. Я бы не согласился на такое. Мой менеджер сказал: нет, не надо, не делай. После этого вы никак не сможете защитить свои права. Так что это пугающий момент для актёров на самом деле.

– Ну а всё-таки останется ли кино «с человеческим лицом»? Останется ли живое искусство, театр?

– Останется, особенно театр, потому что в театре нет риска «потерять» свою личность. Так что я рад, что умею играть на сцене. Многие любят сниматься для телевидения, для фильмов, но не играть в театре. Но я считаю, что это самая искренняя форма актёрского искусства. На сцене сложность в том, что нет возможности ошибиться. Вот в студии можно ошибаться, тогда просто говорят: Cut! Let's go again!

Но в фильмах сложности другие – например, в том, что съёмка может быть в три часа утра, идёт дождь, ты замёрз, ты голоден, ты уже работал семь часов сегодня, ты просто умираешь от холода, а сцена происходит в какой-то жаркой стране, и ты должен играть эту сцену в три часа утра. И режиссёр кричит: Let's go! Зритель не всегда видит, сколько труда стоит за всем этим. Зритель думает, как много зарабатывают актёры. Но на самом деле это тяжёлый труд.

– А если вам завтра предложат снова сыграть плохого русского, вы согласитесь?

– Думаю, что да. Потому что даже плохих своих героев я всё равно люблю. Я найду в них что-то интересное, что-то глубокое. В каждом бандите я могу найти что-то хорошее. На этом свете нет человека, который утром просыпается и думает: сегодня я буду плохим, буду злым... Может, ему надо зарабатывать деньги или, может, отомстить. У каждого бывают какие-то обстоятельства.